Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+9°
Boom metrics
Дом. Семья24 января 2018 16:21

Школьная программа, в которой "все умерли"

Наш колумнист рассуждает о том, почему ученики должны читать литературу, в которой нет ни намека на хэппи-энд
"Согласно школьной программе, дети должны понять, что жизнь — дерьмище то еще, что справедливости нет, люди — жестокие уроды, животные — страдальцы, и вообще (вывод) лучше читать журналы мод, потому что там, по крайней мере, свет и блестки".

"Согласно школьной программе, дети должны понять, что жизнь — дерьмище то еще, что справедливости нет, люди — жестокие уроды, животные — страдальцы, и вообще (вывод) лучше читать журналы мод, потому что там, по крайней мере, свет и блестки".

Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

Дочь моя читает сама. То, что задают в школе — тоже сама, я только иногда подключаюсь, когда у нее уже сил нет. Да мне и самой интересно, я читать люблю, особенно вслух. Летом в Греции мы читали «Дубровского», закусывая сыром с помидорами и обмакивая свежий хлеб в оливковое масло. Это было прекрасно.

Я все ждала, когда же смогу почитать ей вслух Шекспира или что-нибудь еще красивое. Но пока школьная программа не дает мне резвиться. Согласно школьной программе, дети должны понять, что жизнь — дерьмище то еще, что справедливости нет, люди — жестокие уроды, животные — страдальцы, и вообще (вывод) лучше читать журналы мод, потому что там, по крайней мере, свет и блестки.

Ну вот, смотрите, что она читает по программе. Андрей Платонов, «Путешествие воробья» про воробья, который «был очень стар или несчастен, потому что он успел уже нажить себе большой ум от горя, беды и долголетия»… Воробей, конечно умер, и смерть его была трагической и подробной.

Потом «Бабка» Осеевой. «Просто горе и нужда здесь расписались. Детей хоронила, плакала — ложились на лицо морщины. Нужду терпела, билась — опять морщины. Мужа на войне убили — много слез было»…

Козетта из «Отверженных», сами помните, как страдала. Одна радость — после ее горя и бедствий и непосильных нош, моя просьба помыть посуду кажется праздником.

В «Вертеле» (Мамин-Сибиряк) Прошка крутит колесо и умирает от туберкулеза, медленно умирает и тоже подробно, и так чудовищно все в его жизни, что Полина в Машкином классе просто в голос рыдала, когда они читали на уроке. Над Полиной смеялись. Но сквозь слезы.

Потом был гусь, который тоскливо умирал в «Каштанке», потом пес Алый и Белый Бим (все рыдали, все помним). Я вот вспоминаю, как я в детстве рыдала, когда эти псы гибли, и не понимала, какое именно чувство сейчас во мне воспитывает учительница литературы? Сострадание? Воспитала она тогда, помнится, ненависть к людям, которые явно скоты. И котики с собаками начали нравится куда больше.

Потом Машка читала «Му-му», а я ждала реакции. Когда я в детстве читала «Му-му», я осознала, кто такие садисты, и мне хотелось убивать. Машка просто разводила руками, утирая слезы. Мама, ну почему???

Потом задали учить стих Рубцова. Дочь прочитала первое четверостишие:

Тихая моя родина!

Ивы, река, соловьи…

Мать моя здесь похоронена

В детские годы мои.

— Нет, мама, все. Харэ, — сказала Машка решительно и захлопнула книжку.

Сейчас вот сидит, читает заданный на завтра роман «Повелитель мух». Периодически выбегает из комнаты с выпученными глазами и спрашивает: «Это что за жесть?»

Я вот думаю, что нервным детям, типа меня, все-таки нужна была своя программа чтения по литературе. Я бы читала Пушкина, усатого Мопассана… Они тоже про эмоции, ничуть не хуже. Я просто не понимаю, почему растить эмоциональный интеллект нужно на жести? У детей же психика нежная, трепетная, как испуганные нимфы. Почему они должны рано-рано узнать, что литература — это про ненависть, а жизнь — это «все умерли в горе и бедствиях»? Не рано ли?

Однажды я с папой Бергмана посмотрела в 7 лет, кино про тетку, которая умирала в муках и криках, и про ее сестру, которая с безумным взглядом резала себя стеклышком. Папа не подумал, что мне рано. Бергман же. Величие. А я потом не спала недели три. И только недавно, согласилась послушать биографию Бергмана, и то от милого, который вслух читал, крепко держа меня за руку, чтоб не страшно. Травма у меня с тех пор, я теперь только про свадьбы смотрю.

В общем, произведения о жестоких смертях бабушек, животных и детей я бы точно исключила из школьной программы. Надо же сначала полюбить литературу во всей ее красе, а потом уже выбирать по интересам. Кому-то — про любовь, кому-то про садистов, а кому-то про «все умерли», но по желанию и после 25 хотя бы.

А вы вот скажите, какие литературные произведения детям бы не дали? Или над чем особенно горько плакали в юности?