Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+6°
Boom metrics
Происшествия24 августа 2017 14:45

Юлия Норкина: На месте сгоревших домов в Ростове нужно отстроить домики для погорельцев, а не торговый центр

Андрей и Юлия Норкины обсуждают главные новости в эфире Радио «Комсомольская правда» [аудио]
Андрей и Юлия Норкины обсуждают главные новости в эфире Радио «Комсомольская правда»

Андрей и Юлия Норкины обсуждают главные новости в эфире Радио «Комсомольская правда»

Ю. Норкина:

- Пока что в студии Юлия Норкина. Я надеюсь, что Андрей Владимирович подойдет буквально с минуту на минуту. А вот и он. Здравствуйте.

А. Норкин:

- Собрал абсолютно все светофоры, просто ни одного не пропустил.

Ю. Норкина:

- Будем говорить о пожаре в Ростове-на-Дону. Полиция возбудила уголовное дело об умышленном поджоге.

А. Норкин:

- Вчера у нас был Александр Жилин в студии. Он высказал предположение, что это была диверсия украинских нехороших людей. Эта версия не подтверждается. Но подтверждается версия другая.

Ю. Норкина:

- Не нашли людей, которые это подожгли. Говорят, что черные риэлторы.

А. Норкин:

- Мне кажется, что это может быть и еще хуже.

Ю. Норкина:

- Подобная ситуация уже была. Предлагаю послушать синхрон, который корреспонденты газеты "Комсомольская правда" записали в Ростове-на-Дону. Софья Николаевна, пенсионерка, одна из погорельцев.

- Мне 75 лет. Все время я там прожила. И теперь не знаю, что получу.

- Что осталось от дома?

- Я жила в племянником. Пошел, посмотрел – забор железный остался, ворота. От дома одни кирпичи. Я ничего не взяла. Ни телефона, ни лекарства. Схватила паспорт и документы на дом и выскочила. Потому что уже горело все, соседские дома горели.

- Когда вы увидели пожар, огонь уже был в доме?

- Сначала дым пошел. Все мы повыскакивали на улицу смотреть. Стоим, разговариваем. Черное облако. Начали звонить пожарным. Мы стояли минут двадцать – ни одной пожарной машины не было. И вот мы стоим, стоим. Дышать уже нечем. Потом смотрим – поехала одна. Я беру, захожу в комнату. Только я зашла в комнату, слышу – бу-бух! Как видно, или газовые трубы попадали, или что, не знаю. Я опять выскочила. Смотрю – моментально с Чувашевской пошло по Нижней Бульварной. И за каких-то полчаса до нас доходит. И всё. И я еще, дура, беру воды. Думала, до меня не дойдет. Я на высоте. Внук прибегает: бабушка, да ты что, бери скорее, давай, уходим. И нас тут же милиция всех выгнала.

- Денежку вам дали на первую помощь?

- 20 тысяч. И 20 тысяч племяннику.

А. Норкин:

- Еще по цифрам. Действительно, пока выдают 20 тысяч. Согласитесь, что для людей, которые потеряли жилье, 20 тысяч это все равно что ничего. Может быть, даже в этой ситуации это более оскорбительно. Я не знаю, надеюсь, что местные власти как-то это пересмотрят. Сгорело 118 домов. 218 семей сейчас жилье потеряли. Этот район один из самых бедных считался в Ростове-на-Дону.

Ю. Норкина:

- Там старенькие домики.

А. Норкин:

- Без удобств.

Ю. Норкина:

- Но это центр город.

А. Норкин:

- Это и парадоксальная история. Он самый бедный. И в том числе потенциально самый престижный. Потому что там планы по застройке хорошей, дорогой, они уже давно были. Эта история с пожаром на этом месте не первая. Местные жители просто не сомневаются в том, что поджог этот был, пока не определили, кто это сделал, …

Ю. Норкина:

- Главное – выяснили, что это был поджог.

А. Норкин:

- Там смешная официальная формулировка: искусственное занесение огня. Поджог. И местные жители не сомневаются, что это подожгли те, кто был заинтересован в том, чтобы получить эту землю для дальнейшего строительства.

Ю. Норкина:

- Слышал интересную историю про губернатора Томской области Сергея Жвачкина?

А. Норкин:

- Причем здесь Томск?

Ю. Норкина:

- Он подписал распоряжение о запрете строительства на месте сгоревших деревянных домов в историческом центре Томска. Чтобы предотвратить поджоги.

А. Норкин:

- Это когда было?

Ю. Норкина:

- Это старая история. И умышленные поджоги прекратились. Он сказал: ребята, если… Почему этот опыт положительный не был взят на вооружение по всей России, для меня это странно. Тем не менее, пожар был потушен. Но люди остались без крыши надо головой. Есть один погибший. Тело мужчины вынесли из дома. Остальные остались на улице.

А. Норкин:

- Еще один момент проговорим. Что говорят юристы. Андрей Князев, председатель Московской коллегии адвокатов.

- Мне кажется, что в ситуации в Ростове-на-Дону не стоит обвинять черных риэлторов. Риэлторы стараются завладеть каким-то нежилым или жилым помещением. Так как тут речь идет о земле, то, мне кажется, стоит обвинять застройщика. К сожалению, такие случаи бывают, не только в Ростове. Такие случаи были и в Москве, когда кто-то не желает выселяться, и невозможно договориться, или хотят купить за бесценок, снести впоследствии этот дом. И в результате, бывает, получаются поджоги. Есть в судебной практике прецеденты, когда удавалось найти виновника пожара. Но вряд ли это приведет к наказанию юридических лиц – застройщика и так далее. Что касается практики этих поджогов, то мне кажется, это следует решать экономическими мерами. Какое бы не было наказание, видимо, оно не идет в расчет с той прибылью предполагаемой, которую получают от застройки этого участка, от продажи этих будущих квартир.

А. Норкин:

- Мне здесь трудно спорить с Андреем Геннадьевичем в его логике. Я не могу к ней никак подцепиться, даже если бы у меня было такое желание. Мне пишет Игорь: «Возможно, застройщики подожгли халупы неуступчивых бабушек. Но не рассчитали». Игорь, это очень похоже на правду. Люди, у которых такое неудобное жилье, но есть ожидания того, что они могут за него получить хорошую сумму, действительно, они стараются какую-то выгоду получить. В результате такая удачная ситуация.

Ю. Норкина:

- Я думаю, здесь очень простая история. Человек не хочет ехать в квартиру, если есть дом, даже плохенький.

А. Норкин:

- Помните фильм «Белые росы»? Там нет такого ужаса. Но его герой не хотел уезжать в квартиру. У него был свой дом, в котором он всю жизнь провел.

Ю. Норкина:

- Это ментально жизнь другая совершенно. Надо было с бабушками договариваться. То, что произошло, это уголовное дело. Нужно строго наказывать. И то, что этим сейчас занимается прокуратура, очень хорошо. Надеюсь, что людей этих найдут и накажут.

4382 нам написал: «В Сочи ничего не сжигали. Так как дали людям хорошую цену за землю. А в Ростове – копейки по рыночным ценам». Не надо считать наших людей идиотами. Почему-то наши ребята, когда начинают бабло зарабатывать, они считают, что все остальные люди такие идиоты, вата такая, которая ничего не понимает. Вот если я бабки заработал, значит я умный такой, крутой весь из себя. Прихожу к бабке, а она, дура… Бабка жизнь прожила, между прочим.

А. Норкин:

- Тут единственное, что может объяснить. Согласитесь, в Сочи был очень жесткий контроль со стороны государства. Потому что была олимпиада, это была важная история.

Ю. Норкина:

- Контроль нужен везде. Почему нет везде контроля?

А. Норкин:

- Потому что здесь этот контроль должны осуществлять местные власти. А вот почему они этого не делают, занимаются попустительством престуным?

Ю. Норкина:

- Зеленая папка. Видимо, должна быть красная.

А. Норкин:

- Александр Степанов, корреспондент «КП» в Ростове-на-Дону. Последние новости по расследованию. И что с людьми? Как им будут помогать? Будет ли увеличена сумма компенсации? Что по расселению?

А. Степанов:

- 20 тысяч рублей – это деньги, которые получит каждый пострадавший из городского бюджета. 10 тысяч рублей дополнительно выделяются каждому пострадавшему из областного бюджета. 100 тысяч получает каждый пострадавший, утративший жилье. 400 тысяч рублей получают те, у кого диагностирован тяжкий вред здоровью. Таких 7 человек. И еще по 200 тысяч получают те, у кого средний вред здоровью.

Ю. Норкина:

- Известно, сколько стоит жилье в Ростове-на-Дону?

А. Степанов:

- Именно в том районе, где произошел пожар, в новых высотках, которые построены рядом, там стоимость однокомнатной квартиры начинается от 2,5 млн. рублей.

Ю. Норкина:

-Подмосковные цены.

А. Степанов:

- Это центр города и вид на Дон шикарнейший. На Зеленый остров и на строящийся стадион «Ростов Арена», который возводится к чемпионату мира. Сотка земли, которая сгорела у людей, стоит от миллиона до 1,2 млн. рублей. Если сгорело десять тысяч квадратов, то получается, что людям должны были бы заплатить в сумме по кругу около 100 млн. рублей.

А. Норкин:

- И как теперь из этой парадоксальной ситуации планируют выходить? Я абсолютно уверен, что такую сумму люди не получат. Может быть, им тогда должны какое-то доступное жилье дать?

Ю. Норкина:

- Здесь должна быть простая история. У людей в собственности остается их земля. Я бы дала распоряжение, чтобы на этом месте, где стоял дом каждого жителя, был построен новый частный дом. И чтобы риэлторы не потирали ручки.

А. Норкин:

- Тут не риэлторы.

А. Степанов:

- Один момент. Земля, которая там была, где стояли дома, она в собственности у людей и остается. Что будет происходить по юридической процедуре? У людей землю выкупит муниципалитет. Будет заключаться такой сложный договор с выкупом земель. А потом выдадут им сертификаты в обмен на эти земли, где жилья теперь нет, сертификаты на получение другого жилья, равнозначного по кадастровой стоимости, с учетом коэффициентов. Поскольку в центре города жилья такого класса найти не получится, то, скорее всего, это будут отдаленные районы. Прецеденты в городе есть. У нас в свое время были два больших пожара. Тоже один пожар в центре города, напротив мэрии был. и людей расселяли на окраину города.

А. Норкин:

- А где они сейчас жить будут?

А. Степанов:

- На данный момент, как ни парадоксально, 460 человек ориентировочно лишились жилья, из них более 70 детей. 47 из них только попросили возможности пожить в пунктах временного размещения в школах. Остальные – у родственников и знакомых.

А. Норкин:

- По расследованию есть новые факты?

А. Степанов:

- Возбуждено уголовное дело. То, что вы говорили по Томску, здесь губернатор Ростовской области Василий Голубев выступил с инициативой, это считается предложением, но мы же понимаем, что в России живем, если вышестоящая инстанция сказала, нижние исполняют. Предложение к местным городским властям – не застраивать эту территорию в будущем высотками, а сделать из нее рекреационную зонную. Проще говоря – парк.

А. Норкин:

- Это тоже какой-то промежуточный вариант. Почему тогда нельзя сделать, как Юля предлагает?

Ю. Норкина:

- Получается, что ребята косвенно своего добились.

А. Норкин:

- Если не разрешать многоквартирное жилье, тогда не добились.

Ю. Норкина:

- Они уничтожили жилье у людей. Дома, где жили бабки с дедками, мамы с папой. Может быть, это такая банальность, сопли. А я вот считаю, что было бы правильней так, как я сказала. Ребята, подожгли, был поджог? Ничего вам не достанется. Люди должны остаться на своих местах. Выстраивайте, дорогие мои, им дома. И каждый въедет в тот дом, пускай он будет новый, но на ту землю, где он родился. Это справедливо. Вообще справедливость у нас слово забытое.

А. Норкин:

- В этом я с тобой не спорю. Но просто если идет нормальный процесс, реновацию мы же с тобой защищали в эфире, когда там начали кричать: ах, меня это не устраивает! Мы с тобой привели примеры из нашей личной жизни. Наши знакомые, которые получили новое жилье и всем довольны.

Ю. Норкина:

- Но это жилье было рядышком. И не пришлось менять ни школу, ни детский сад. А здесь, получается людей в Орехово-Борисово засовывают, если грубее не сказать.

А. Норкин:

- Некоторые раньше с удовольствием переезжали в Орехово-Борисово, это я по себе помню. Мы, правда, получили квартиру не в Орехово-Борисово, а относительно недалеко переехали со своей 3-й Парковой, из Измайлово, в Гольяново, чуть дальше метро «Щелковская». Я просто хочу сказать, что если бы процесс шел нормально, контролируемо, то тогда можно строить.

Ю. Норкина:

- Тогда не подожгли бы?

А. Норкин:

- Дело не в этом. Ты говоришь: людям надо обязательно построить там же дома новые.

Ю. Норкина:

- У людей случилось горе. Нам пишут из Ростова: «Весь город знает, что палил этот шанхай застройщик. Просто в этот раз уроды не учли сильный ветер».

А. Норкин:

- Я с этим не спорю. Уродов надо наказать. Посадить в тюрьму на очень долгий срок. Когда ты поднимаешь вопрос о справедливости, ты можешь точно так же постараться подумать о тех людях, которые живут в другом районе. Живут в таких же плохих условиях. У нас полно таких мест, где люди без удобств еще живут. То же самое ветхое жилье. И они ждали, когда им построят новые дома, и они сюда переедут. Если бы это были не уроды, как ты говоришь…

Ю. Норкина:

- Это не я говорю, это нам пишут.

А. Норкин:

- Ты сама говоришь: надо уметь договариваться. Я никого здесь не оправдываю. В первую очередь не оправдываю тех, кто это сделал, кто это поджег. Просто у тебя справедливость получается для одних, а других – нет. Ты сейчас целиком и полностью стоишь на стороне тех, кто потерял жилье. И я тебя понимаю.

Ю. Норкина:

- Справедливость должна быть только к ним. В данной ситуации пострадали они. С ними не смогли договориться и их подожгли.

А. Норкин:

- Я с этим не спорю. Я говорю, что других людей не надо забывать.

Ю. Норкина:

- На WhatsApp очень много приходит ваших сообщений. Вы пишете о той ситуации, где вы живете. Я вижу, что на самом деле это тенденция. «В Вологде в районе Ковырино тоже перспективная земля для застройки коттеджами. Стоят хибары старые, аварийные. Не расселяют ни фига, зато гореть стали с подозрительной периодичностью. А теперь и вовсе боязно стало». «В Саратове были поджоги в центре. Люди не хотели переезжать из центра на окраину, поэтому их жгли. Сейчас прекратилось. Дмитрий».

А. Норкин:

- Я не спорю.

Ю. Норкина:

- Если взять на вооружение вот эту одну ситуацию и показать этой мерзоте, что бабло не решает всё, и вот эта бандитская, хулиганская история. И отношение к собственному народу. Это беспредел какой-то. Я сейчас какими-то лозунгами говорю, но это беспредел. У них совесть есть?

А. Норкин:

- Нет.

Ю. Норкина:

- Значит, в кутузку их к чертовой матери.

А. Норкин:

- Я чувствую себя полным идиотом. Во-первых, я скажу, что мне тоже присылают сообщения в полную поддержку твоей точки зрения. А я скажу следующее. Когда ты сидишь здесь и, тряся руками, праведный гнев на меня обличаешь, могу ответить всего одной фразой: у нас рыночная экономика. Мы все очень активно, начиная с 90-х годов, это все устраивали. Шли семимильными шагами в капитализм.

Ю. Норкина:

- Этим мерзота сейчас и прикрывается.

А. Норкин:

- Вот чего хотели ребята, то и получили. Чем вам не нравилось советское государство, которое у вас заботилось? Ну как же, нам говорят, не было свободы! Мы ж были рабами, ничего не могли сами делать. А теперь получается, что государство о нас никак не заботится, и нам это почему-то не нравится.

Ю. Норкина:

- Разговоры о свободе не предполагали уголовные преступления.

А. Норкин:

- Я сам тоже тогда думал как дурак. Томский губернатор сыграл на опережение в 2012 году, запретив строительство на месте сгоревших домов. А Юля предлагает сделать показательную историю и в этом месте в Ростове, где сгорели дома, каждой семье построить на том же самом месте новый дом. Чтобы это была показательная акция, чтобы всем стало понятно: люди, которые хотят выстраивать свой бизнес с нарушением закона, потому что у вас есть возможности договариваться с собственниками, вы должны это делать. Вот чтобы вы понимали, если вы будете свой бизнес осуществлять такими методами, значит вы действительно не получите никакой прибыли. Вы не сможете вести свой бизнес. Другое дело, что я очень сомневаюсь, что эту инициативу поддержат.

Ю. Норкина:

- Тем более, если принято решение, что там будет какой-то парк, это вообще беспредел.

А. Норкин:

- Хотя бы так. Не строить там дома.

Ю. Норкина:

- За ваучеры брать эти земли, у них выкупать.

А. Норкин:

- Сергей31 пишет: «Через неделю все всё забудут, и начнется строительство». Пока я склонен согласиться с Сергеем.

Ю. Норкина:

- Мне очень хотелось, чтобы у нас наверху обратили на это внимание. Если будет подобная история продолжаться, то гореть будет еще долго, много и в разных местах.

А. Норкин:

- С другой стороны, мы помним, насколько мы были погружены в этот беспредел еще несколько лет назад. Сейчас все как-то…

Ю. Норкина:

- В Екатеринбурге та же ситуация. «Были уничтожены пожаром старые деревянные дома. На их месте сейчас строят высотки – «Атомстройкомплекс». Кто-нибудь этим займется?

А. Норкин:

- Вы думаете, в других странах по-другому. Мы просто в этом смысле немножко отстаем.

Ю. Норкина:

- Александр Жилин вчера сказал, что не хватает у нас людей, которые бы все-таки следили за тем, чтобы в государстве российском было все в порядке.

А. Норкин:

- Мы перекладываем сейчас ответственность на те службы, которые должны следить. А почему уважаемым предпринимателям, бизнесменам не приходит в голову, что нельзя так делать?

Ю. Норкина:

- Потому что они чувствуют себя безнаказанными.

А. Норкин:

- А почему так получилось?

Ю. Норкина:

- У них махинация на махинации. И все об этом знают в городе. А воз и ныне там.

А. Норкин:

- «Уважаемые Норкины, у нас не капитализм, а дремучий феодализм», - Вадим пишет. Ну да. Не хочу уходить с этой темы. Потому что эта история с переносом Москвы на Урал немножко мелковата. Давай лучше послушаем радиослушателей. Звонок из Ростова.

Светлана:

- Юля, вы не очень правы. Потому что это центр города. Если там построят опять дома, это будет тот же шанхай. Поэтому я так думаю, нужно было бы нашим руководителям подумать, праздник, который Ростов собирается делать на миллионы, нужно лучше людям купить квартиры. Те, кто могут ждать, переждут годик, где-то будет строиться недалеко жилье. У нас очень много даже в центре города строится. А кому нельзя подождать, срочно нужно купить людям квартиры.

Ю. Норкина:

- Но есть люди, которые не хотят жить в многоквартирном доме.

Светлана:

- Я согласна.

Ю. Норкина:

- Ответьте, почему вы называли этот район шанхай?

Светлана:

- Потому что там старые завалюшки были. Кто-то немножко подстроил, перестроил.

Ю. Норкина:

- А если людям там снова построить нормальные дома и сделать хороший коттеджный поселок в центре города.

Светлана:

- Это совсем не будет вписываться в архитектуру города. Это самый центр. Кировский район и Пролетарский район. Они как раз соединяются на площади Театральной.

Ю. Норкина:

- Там у вас многоэтажные дома, высотки?

Светлана:

- Да, по бокам высотки. А здесь прямо самый низ около Дона, все старые гнилые дома стояли.

А. Норкин:

- Тут я буду поддерживать Юлю. Сейчас я своими глазами вижу, что архитекторы работают. Мне нравятся новые здания, которые строят. В Москве на Соколе есть такой район, который условно называют «деревня художников». Это не центр города, но это Москва самая Москва. Маленькие красивые домики. Это очень престижное место, там дорогое жилье. Домики с садиками, с палисадниками ухоженными. Почему на месте этого вашего шанхая нельзя было бы построить такой хороший маленький городок. Вадим из Ижевска пишет: «Люди что, хотят жить на 27-м этаже? Они хотят жить в домике с садиком и огородиком, как жили раньше в патриархальной России». Что вы скажете на это?

Светлана:

- Я жила в доме, сейчас живу в доме, который мой сын называет ульем. Хочу другое сказать. Это место как раз на склоне к Дону. Там, когда у нас дождь или что, там все смывает. Это такое место, что даже парка там уже не посадишь. Если будет сильный дождь, так там и деревья все в Дон полетят.

А. Норкин:

- Значит, там вообще нельзя многоквартирные дома строить.

Светлана:

- Строят. У нас вообще весь Ростов на катакомбах и ползучий.

А. Норкин:

- Оказывается, ростовчан тоже квартирный вопрос испортил. Продолжим эту тему. Просто я думаю, что здесь мы опять наткнемся на некую историю со справедливостью – несправедливостью. Потому что такое жилье, про которое мы сейчас с тобой говорим – маленькое, домики свои – оно стоит гораздо дороже, чем квартира. Получается, что эти люди получат…

Ю. Норкина:

- Давай вспомним наводнение, когда людям строили жилье. Да, они не построили сразу, дом не вырастает за три месяца. То, что я видела, очень симпатичная внешне история.

А. Норкин:

- Еще Ростов послушаем.

Сергей:

- Я почти ростовчанин. Пригород, город Азов. Часто бываю и знаю хорошо Ростов. То, что там строить или организовать на этих участках, это пускай думает руководство архитектуры Ростова. А у меня предложение такое. Чтобы избежать в дальнейшем таких казусов, вернее, поджогов, мне кажется, эту землю администрация должна выкупить и организовать аукцион. За эти деньги людям можно помочь отстроиться.

А. Норкин:

- А где отстроиться?

Сергей:

- Пусть администрация землю выставит на аукцион. Тот, кто эту землю купит, он сам будет решать, что на ней строить.

Ю. Норкина:

- Тогда получается, что они своего добились. Люди сгорели.

Сергей:

- Нет, они хотели получить ее за копейки. А это будет аукцион, и цены будут намного выше, чем те, за которые они хотели получить эти участки. Это действительно дорогая земля. Там и по два миллиона будут за сотку отдавать люди, у которых есть деньги. Это заповедник Ростова фактически был. И на эти деньги можно людям отстроить достойное жилье. Надо решить финансовый вопрос. Все время клянчить деньги в верхах – далеко зайдет. Чем больше денег дают, тем больше поджогов.

Ю. Норкина:

- «Что эта женщина из Ростова несет? Все впишется. Вопрос в другом. Много же было построек нелегальных», - пишет Анатолий из Ростова.

А. Норкин:

- Если есть нарушения закона – нелегальная постройка, с этим бороться нельзя другим нарушением закона. Разве кто спорит, что там были нелегальные постройки?

Ю. Норкина:

- «В Ростове нет главного архитектора», нам пишут. «Я из Ростова-на-Дону. Сейчас аналог 90-х, только более культурный, на уровне закона. А что пожары? Дешевле сразу расстреливать. Квартирный вопрос самый серьезный. Это залог существования наших чиновников», - пишет нам радиослушатель. «Как правило, местные власти связаны с застройщиками коррупционными схемами. Следовательно, не станут принимать постановления, защищающие жителей. Эта ситуация повсеместна».

А. Норкин:

- Это, конечно, печально всё, но с другой стороны, как-то хочется надеяться на то, что рано или поздно приходит конец этим безобразиям. Надежда умирает последней. У нас из Волгограда есть звонок.

Юрий:

- Я полностью с Юлией согласен. Пожар – это не причина, чтобы лишать людей их собственности. Земля-то не сгорела. А земля у них в собственности. Почему они должны куда-то убегать?

Ю. Норкина:

- Иначе получается, что они добились своего. Сейчас они парк задумали, а потом втихую построят там то, что им нужно.

Юрий:

- Именно так и будет.

Ю. Норкина:

- Я думаю, что если они сделают так, как я говорю, может быть, ребята почешут репу. Во-первых, хорошо, если бы их посадили. И там пошерстить администрацию надо, чем они занимаются. Мы же прекрасно понимаем, что для того, чтобы получить разрешение на строительство, там по чиновникам ростовским походили. И откатики там наверняка были.

А. Норкин:

- Ты обратила внимание, когда у нас на Ярославском шоссе, мы живем на Ярославском направлении…

Ю. Норкина:

- Мы замкадыши.

А. Норкин:

- …шел ремонт очередной, делали дорогу – совершенно грандиозную, там в каком-то месте, ближе к МКАД, ответвление от основной трассы уходило направо, и дальше налево, куда-то в сторону Мытищ. Там эта эстакада – строительство было остановлено, потому что она упиралась в дом. Дом стоял очень долго.

Ю. Норкина:

- Человек не соглашался оттуда уезжать.

А. Норкин:

- Там был явный конфликт. И эта история длилась несколько лет. И только в этом году дом снесли, они там начинают строить дальше. Мы живем в стране, где у нас проблемы можно решать так, а можно решать эдак.

Ю. Норкина:

- В нормальном государстве проблемы нужно решать по закону. Если мы цивилизованная страна, значит, нужно решать по закону. И к людям нужно относиться уважительно. Чтобы у наших врагов не было повода говорить: ну что, чмо, вы же в России! Не надо давать повода. Поэтому чиновников надо, как Батька говорил: перетрахивали и будем перетрахивать.

А. Норкин:

- У нас снова Ростов-на-Дону.

Генрих:

- Вы уже немножко затронули этот момент, что этих уродов-террористов порождает капитализм. Поэтому, чтобы решить глобально проблему, нужно просто избавиться от капитализма. Тем более, что он уже отжил и не работает.

А. Норкин:

- Генрих, а как вы просто это сделаете? Мы выстраивали эту систему несколько лет в нашей стране.

Генрих:

- По глупости ее выстраивали. По недоумию.

А. Норкин:

- Как можно просто убрать?

Генрих:

- Очень просто. Для начала нужно, чтобы зарплата наших управленцев, начиная от президента, напрямую зависела от уровня жизни в стране людей. Потому что сейчас она ни от чего не зависит. Горят там люди и горят, а у них зарплата капала и капает. Уровень жизни людей понижается, пусть и зарплата у чиновников понижается.

Ю. Норкина:

- Я не знаю, сколько получает наш президент. Знаю, что работа у него не самая легкая, прямо скажем.

А. Норкин:

- У президента зарплата невысокая.

Ю. Норкина:

- Мне говорят, что гайки закручивают. Где их закручивают? Где эти гайки, мы все видим. Но где их закручивают, убейте меня, я не вижу, чтобы их закручивали. Ну, одна посадка, вторая посадка.

А. Норкин:

- Посадок пока особо таких нет.

Ю. Норкина:

- «Дядя Вова, где посадки?»

А. Норкин:

- Это Трофим, это старая песня.

Ю. Норкина:

- Надо, чтобы народ немножко начал бояться. Эти чиновники, которые сидят, лезут туда не для того, чтобы Отечеству служить. Ребята, вы обнаглели!

А. Норкин:

- По-моему, Георгий Бовт сказал: если у нас вести борьбу с коррупцией так, как ее надо вести, у нас, кроме Путина, никого из чиновников не останется. И поэтому этого делать нельзя.

Ю. Норкина:

- Ты пойдешь в чиновники?

А. Норкин:

- Никогда! И не потому, что я боюсь, что меня посадят, потому что я буду воровать. Я не буду воровать.

Ю. Норкина:

- Вот у тебя гражданской ответственности нет. Или у тебя свой фронт работ?

А. Норкин:

- У меня есть свой фронт работ. Мне не нравится работать чиновником. Мне не нравится быть начальником. Я не люблю командовать другими людьми. Я свою задачу…

Ю. Норкина:

- Ты думаешь, Трубников из моего любимого фильма, который пришел председателем, любил командовать? Партия приказала, комсомол ответил: есть! Это необходимость. А вот те, которые любят командовать и бабло стричь, вот те и идут в чиновники. А нормальные люди не идут.

А. Норкин:

- Значит, я нормальный человек. Ты меня прям сразу и реабилитировала.

Ю. Норкина:

- Надо сознание гражданское поднимать.

А. Норкин:

- То есть у меня нет гражданского сознания?

Ю. Норкина:

- У тебя есть. Оно в другом выражается – в твоей работе. Ты же борешься с мерзотой словом.

А. Норкин:

- Получается, что я сейчас борюсь недостаточно. Потому что наши слушатели поддерживают тебя. Их точка зрения им кажется более точной и справедливой. Возможно, я просто недостаточно четко артикулирую свое мнение.

Ю. Норкина:

- Чего хочет женщина, того хочет Господь.

А. Норкин:

- Выслушай женщину и сделай наоборот. Липецк, Александр.

Александр:

- Плачевная ситуация по всей стране. У вас кто-то сказал, что эта земля переходит в муниципальную собственность. Ни для кого не секрет, что строительная компания для получения подряда сначала выкупает землю у муниципалов – то есть у города. На этом хорошо чиновники греют руки. Идут в обход всех социальных норм. Начиная от Москвы и до наших окраин, все жилые микрорайоны застраиваются многоэтажками, высотками. Наблюдаем такую картину, что пожароопасные, нет проездов, нет парковок. И бизнесу трудно строить эти дома. Они хотят получить прибыль. А как можно получить максимальную прибыль? Или один дом построить, или воткнуть туда два дома. Ущемляя парковки, проходы, подъезды. Чтобы решить эту ситуацию, я считаю, нужно сразу верхушку Ростовской области брать и под подписку о невыезде.

А. Норкин:

- Вы тоже предлагаете время не терять, а из этой истории сделать некий показательный момент?

Александр:

- Конечно. Проверять проектную документацию. Кто участвовал в тендерах. Кто под застройку. Да, людям нужно отдать эту землю, застроить обратно домами. И предоставить им эти дома.

А. Норкин:

- Это история, которая на раз не делается. Вы предлагаете изменить ментальность очень большой группы людей, которые занимаются вот этим бизнесом. И занимаются им именно вот таким преступным образом.

Ю. Норкина:

- А у чиновников тоже ментальность?

А. Норкин:

- Конечно! А ты думаешь, это что? Это люди, которые не понимают, зачем они туда идут?

Ю. Норкина:

- Понимают, конечно. И своих подтягивают.

А. Норкин:

- Я не говорю, что этого не надо делать или нельзя делать – вот так бороться, как вы говорите. Я говорю, что изменение сознания – это очень долгий процесс. Мы это время упустили.

Ю. Норкина:

- Ты берешь глобальную историю. Это в перспективе. А я хочу, чтобы сейчас поступили справедливо. Люди погорели, остались без жилья. Их подожгли. Земля в их собственности. Пожалуйста, те шесть соток, которые у них есть, они у них есть, постройте им домик на этом месте. Сделайте красивые улочки, ровненькие. Это не много денег стоит – высадить куст.

А. Норкин:

- Это означает – потерять очень много денег для тех, кто был в этом заинтересован. И тут я с нашими слушателями согласен. Эта история в том или ином виде повторяется во многих городах.

Ю. Норкина:

- И мэр города будет выкупить сейчас ваучеры. Это все уже проходили. Отдать людям то, что у них забрали.

Чтобы завершить эту историю, я отвечу уважаемому чиновнику. «Добрый вечер, Юлия, - написал он мне. – Зря вы так уничижительно о всех чиновниках отзываетесь. Я чиновник, зам. главы, у меня три высших образования, я патриот и взяток не беру, а вы всех под одну гребенку». Я не вижу, как вас зовут, но вижу, что вы учились на экономиста, специализация – государственное и муниципальное управление. «11 лет работаю по специальности. Сейчас – заместитель руководителя по экономическим вопросам».

Дорогой чиновник, не берущий взяток. Это прекрасно, что вы их не берете. Это не подвиг. Мне кажется, что если бы мы говорили по чесноку (извините за вульгаризм), вы бы еще и другим не разрешали взятки брать.

А. Норкин:

- Откуда ты знаешь, может быть, его окружение тоже так делает.

Ю. Норкина:

- Я тебя умоляю. Три высших образования, патриот – замечательно. Наводите порядок на своей поляне, и было бы замечательно, если бы каждый из вас этим занимался.

А. Норкин:

- Это было бы прекрасно. Чем больше будет таких порядочных людей, как вы… Вы на нас не обижайтесь, существует определенные привычки, определенный жизненный опыт. Это как вчерашняя история с участковым инспектором. Мы же не говорим, что раз чиновник, значит, негодяй. Нет, мы не это имеем в виду. Каждая селедка – рыба, но не каждая рыба – селедка, как говорил капитан Врунгель. Но, к сожалению, от вас, чиновников, зависят судьбы и жизни самых простых людей. Поэтому вы не обижайтесь. Раз уж вы выбрали такую жизненную стезю – быть чиновником, слугой народа, значит, тяните тогда этот крест. А если действительно вас оскорбляет какая-то такая вещь, тогда приложите максимум усилий, чтобы рядом с вами, на других чиновничьих должностях таких мерзких людей и негодяев не было. И тогда будет честь вам и хвала.

Дальше тема…

Ю. Норкина:

- Любимая моя тема. Обожаю смотреть «Бесогон». Не буду смотреть о том, какой прекрасный режиссер Серебренников, видела только единственный спектакль – «Сладкоголосая птица юности» с Мариной Нееловой. Через 20 минут я ушла, потому что большего оскорбления для себя как для зрителя…

А. Норкин:

- Ты сразу смешиваешь две истории.

Ю. Норкина:

- Поэтому я и говорю, что не буду говорить о Кирилле Серебренникове как о режиссере. Это дело вкуса, это очень тонкая материя.

А. Норкин:

- «У каждого дела запах особый», - писал Джанни Родари.

Ю. Норкина:

- История продолжается. Сегодня утром по подозрению в организации хищения в особо крупном размере был задержан режиссер и художественный руководитель «Гоголь-центра» Кирилл Серебренников. Ему грозит до 10 лет лишения свободы.

А. Норкин:

- Откатываемся на некоторое время назад, чтобы в памяти освежить все события этой скандальной истории с обысками, с задержанными, с показаниями и т.д.

Справка Радио «Комсомольская правда»

23 мая этого года прошли обыски в московском театре «Гоголь-центр». Следственный комитет также пришел в квартиру художественного руководителя театра Кирилла Серебренникова. Оказалось, что еще в 2015 году было возбуждено уголовное дело по статье «Мошенничество в особо крупном размере». По версии следствия, некоммерческая организация «Седьмая студия», которую возглавлял Серебренников, получила от Министерства культуры России 70 миллионов рублей в качестве субсидий. Предполагается, что эти деньги были похищены. По разным данным, в деле фигурируют разные суммы. Задержаны бывший бухгалтер «Седьмой студии» Нина Масляева, бывший директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский и бывший гендиректор Юрий Итин. 22 августа Следственный комитет России задержал и Кирилла Серебренникова в Санкт-Петербурге и затем доставил в Москву.

Ю. Норкина:

- Я сейчас в новостях услышала о том, что в защиту нашего талантливого режиссера с мировым именем Кирилла Серебренникова опять вступился…

А. Норкин:

- Там много – киносоюз, Павел Лунгин, много самых разных людей. Например, Александр Александрович Калягин, которого я бы, например, не заподозрил в каких-то сильно пролиберальных позициях, по-моему, это человек, совершенно не либеральных убеждений, он лично поручился за Серебренникова.

Давайте не будем вспоминать режиссерские работы Кирилла Семеновича Серебренникова. Потому что если мы будем делать, мы будем лить воду на мельницу тех, кто из этого делает… Давайте постараемся это развести. Наталья нам пишет: «Кончаловский о ситуации с Серебренниковым сказал: «Закон есть закон».

Мы с вами не имеем права сейчас пытаться подменить понятия.

Ю. Норкина:

- Да мы уже всё поняли.

А. Норкин:

- Мы с тобой это поняли. Но, на мой взгляд, те, кто сейчас опять начинает эту новую волну: он гениальный режиссер, он гениальный творец… Слушайте, речь идет сейчас не о творчестве. Давайте перейдем к фактам. Почему сегодня был задержан Кирилл Серебренников? История уже несколько месяцев развивается, идут следственные мероприятия. По результатам этих следственных мероприятий были выявлены определенные факты. Сегодня утром, например, по сообщениям информационных агентств я узнал, что показания против господина Серебренникова дала не только его бывший бухгалтер, которая находится под арестом, госпожа Масляева, но и еще несколько сотрудников (их фамилии пока не называют). Суть такая, что была создана некая такая контора «Рога и копыта». Вы прекрасно знаете, что в нашей стране бывают такие талантливые люди, которые таким образом работу свою строят. Получались бюджетные деньги, которые должны были идти на реализацию разных творческих проектов. Появились какие-то подозрения, что деньги эти шли не по назначению. Почему эти подозрения появились? Потому что не было отчетности какой-то и т.д. Я здесь не беру на себя какую-то ответственность разбираться. Но давайте мы не будем сваливать сейчас все в одну кучу.

Ю. Норкина:

- Я читаю интервью «Комсомольской правды» с депутатом Евгением Федоровым, членом комитета Госдумы по бюджету и налогам, который, собственно говоря, и замутил всю эту кашу. Это еще в 13-м году. Приходили письма, в которых было очень много всего. Люди жаловались на экстремистское содержание и тлетворное влияние спектаклей, сплошной мат, пропаганду гомосексуализма и педофилии. Но потом была информация о финансовых нарушениях. Вот в чем дело.

А. Норкин:

- Я всех призываю, давайте не сваливать в одну кучу историю с подозрениями в мошенничестве и вопросами творчества. У нас президент сколько раз говорил, что не надо кошмарить и т.д.? Много раз говорил. Это экономическая статья. Мера пресечения – подписка о невыезде. Не надо его сажать сейчас в тюрьму, в СИЗО, в этом я не вижу никакой необходимости. Не потому что поднимется какой-то визг (он все равно поднимется), а просто потому, что в том числе и президент говорил: ребята, по экономическим статьям арест – это излишняя мера, избыточная. Если будет доказана вина, тогда вопросов нет. Подписка о невыезде – и продолжайте, пожалуйста, свое расследование.

Ю. Норкина:

- Ты не предполагаешь, что следствие уже на том уровне, когда стало понятно, задерживать человека, арестовывать или нет?

А. Норкин:

- Он никого не убил. По этим статьям человека можно… У него паспорт забрали. Пусть сидит дома, никуда не ездит и приезжает на допросы.

Ю. Норкина:

- Согласна. Ты говоришь по поводу вопросов. С 13-го года началось все это разбирательство. Потом поняли, что вся эта история. Меня интересует только одна история. Если происходили какие-то подобные вещи на протяжении нескольких лет, почему люди безнаказанно делали с деньгами…

А. Норкин:

- Откуда ты знаешь, может быть, ничего и не делали.

Ю. Норкина:

- Естественно, ничего не делали. Бюджет выделили на определенную программу.

А. Норкин:

- Я имею в виду, что следствия нет, суда нет. Погоди ты клеймить.

Ю. Норкина:

- Я не понимаю, почему Пускепалис может много и долго говорить, что магнитогорскому театру не дают федеральных денег, а Кириллу Серебренникову дают. Кто за этими проектами гениальными стоит в правительстве, я не понимаю.

А. Норкин:

- Ты опять сваливаешь вопросы в кучу. При чем здесь гениальные проекты? Здесь вопрос гениальности не обсуждается.

Ю. Норкина:

- У меня вопрос о преференциях. Это действительно гениальный мировой режиссер?

А. Норкин:

- Я не знаю. Я не хочу обсуждать творческие вопросы. Мне не нравится творчество Кирилла Серебренникова. Власти Москвы считают, что у них есть возможность…

Ю. Норкина:

- Это не Москвы, это правительственные…

А. Норкин:

- Хорошо, Министерство культуры считает, что вот этому театру нужно выделить, а магнитогорскому не надо давать.

Ю. Норкина:

- Нам пишут: «Беда в том, что творческие люди не умеют деньгами распоряжаться, а потом еще отчитываться за них». Так творческие люди и не должны деньгами распоряжаться. Я еще раз говорю, вспомните историю, которая с Олегом Павловичем Табаковым произошла. Там тоже была история не очень красивая, но Олег Павлович сказал: засранец этот директор… И главное, что никто не пошел с транспарантами «Свободу Олегу Павловичу Табакову».

А. Норкин:

- Табакова тогда никто и не сажал, слава богу.

Ю. Норкина:

- Но никто и не возбудился по этому поводу. Там решили всё на законном уровне, тихо-спокойно.

А. Норкин:

- У нас на связи Владимир из Москвы.

- Кто-то сейчас, наверное, скажет, что это некая месть Серебренникову за творчество со стороны власти. Я хочу сказать, власть он не трогал, ничего там антигосударственного, антироссийского не было. Может быть, он какие-то грани морали нарушал. Кому-то это нравится, кому-то – нет. Как говорит наш президент, компот отдельно, мухи – отдельно. Если человек в чем-то виноват, надо читать материалы следствия, а не так огульно – его оговорили, он такой гений, такого не может быть. В нашей жизни все может быть. Арестовывать его или не арестовывать? Не надо считать, что у нас все следователи с 37-го года сидят. Следователю виднее. Кто даст гарантию, что Серебренников на волне своей популярности не уедет куда-то за границу, поднимет там шум? Кто-то с психологической точки зрения может составить его портрет, конкретно сказать? Судя по его творчеству, человек очень своеобразный. Я не желаю ему зла, но лучше, наверное, пусть он посидит там, где он может…

А. Норкин:

- Да не обязательно, пусть сидит дома, ходит в магазин. У него паспорт уже отобрали.

Я еще раз повторяю, если вы хотите порядка, давайте вы сами будете этот порядок поддерживать. Если мы говорим о том, что у нас за экономические преступления при расследовании этих преступлений арест – это избыточная мера, значит, давайте на этой стадии по экономическим преступлениям человека сажать не будем.

Ю. Норкина:

- На какой стадии?

А. Норкин:

- На стадии следствия.

Ю. Норкина:

- Значит, следствие на такой стадии, что его…

А. Норкин:

- Идет следствие, разбираются, что человек сделал. Если его обвиняют в убийстве, и он представляет потенциальную опасность для общества, он сидит в СИЗО. Если этот человек – мошенник, он кого-то обманул, но никто от этого не умер, он может сидеть под подпиской о невыезде.

Ю. Норкина:

- А Глеб Егорович говорил, что вор должен сидеть в тюрьме.

А. Норкин:

- Вот когда будет вынесен приговор, тогда в тюрьме. Глеб Егорович, как ты помнишь, оказался неправ в истории с Груздевым. И Груздева подозревали в убийстве жены, а не в краже. Еще раз говорю, если вы хотите порядка, придерживайтесь порядка сами.

Сергей пишет: «Юля права!!!»

Ю. Норкина:

- С 13-го года все это идет. Сейчас 17-й.

А. Норкин:

- Это тоже вопрос.

Ю. Норкина:

- Ребята, надо по закону жить. Показывайте голые задницы, что угодно, только не в Большом театре.

А. Норкин:

- Ты опять сваливаешь всё в кучу.

Ю. Норкина:

- Показывайте, что хотите, с кошечками, с собачками, с кем угодно. Деньги не воруйте, ведите себя прилично.

А. Норкин:

- Эта фраза, что творческие люди не умеют деньгами распоряжаться…

Ю. Норкина:

- А они и не должны ими распоряжаться. Это должен делать финансовый директор.

А. Норкин:

- Я мог бы привести примеры, когда люди весьма творческого склада настолько блестяще разбирались в вопросах финансовых, что становились… Например, Владимир Александрович Гусинский.

У нас на проводе Ессентуки, Светлана.

- Я согласна с Юлей.

А. Норкин:

- А в чем именно?

Светлана:

- Если они украли, пускай разбираются и пускай сидят. Послушайте, какой театр? Его пошлость, его эта гадость, за что деньги государство платит, скажите, пожалуйста.

А. Норкин:

- Это другой вопрос, почему государство считает выделять народные деньги на такое творчество. Вопросы творчества нельзя регулировать… Если это творчество закон не нарушает, если они не бегают и не кричат «хайль Гитлер», за такое творчество наказывать нельзя. Не ходите и не смотрите.

Ю. Норкина:

- Вопросы финансовых махинаций не должны регулировать творческие люди, которые просят убрать руки от великого режиссера.

А. Норкин:

- Это разные вещи. Если Кирилла Серебренникова сегодня посадить, это неправильно. Потому что это презумпция виновности. По экономической статье на период следствия, пока разбираются во всем, не надо этого человека сажать в тюрьму.

Ю. Норкина:

- Улюкаева тоже не надо было?

А. Норкин:

- В принципе, может быть, и нет. Есть подписка о невыезде, есть залог. Вы для чего эти вещи в закон вносите? Вы их внесли, это закон, закон нужно исполнять.

Ю. Норкина:

- Может быть, здесь история в особо крупных размерах?

А. Норкин:

- Да ради бога. За особо крупный размер особо крупное наказание следует – до 10 лет. Он никуда не убежит. Не надо его сейчас сажать в тюрьму. А вот потом вы можете говорить. Я сегодня Путина цитирую весь день. Почему Путин тогда сказал, когда с Мироновым говорил: не надо было туда с ОМОНом приезжать, это совершенно излишне. Думать надо, ребята, головой. Есть законная процедура. Она предусматривает разные варианты. Не надо сразу ломиться в открытую дверь.

То, что факт сейчас. Адвокат Кирилла Серебренникова Дмитрий Харитонов сообщил агентству ИТАР-ТАСС, что его клиента увезли в СИЗО-1. СИЗО-1 – это «Матросская тишина». Из этого я делаю вывод, что мои призывы, по всей видимости, никем не услышаны. И это печально. Я считаю, что не надо ломиться в открытую дверь.

Виталий пишет: «Если этот человек окажется невиновен, а его промаринуют в тюрьме года полтора, будет ли это честно? Именно по этой причине и придуманы гуманные формы взаимодействия с подследственными». Спасибо вам, Виталий, за внятную и точную формулировку.

Ю. Норкина:

- Ну да, вы как герой фильма «Место встречи изменить нельзя», которого Зиновий Гердт играл. Он говорил: наступит эта милосердия. Наступила.

А. Норкин:

- При чем здесь это? Ты хочешь всех сразу посадить?

Ю. Норкина:

- Нет, не хочу. Я просто хочу, чтобы воздух был чище, чтобы порядочным людям жилось легче, чище.

А. Норкин:

- Хорошо.

Ю. Норкина:

- Как можно было заниматься хищениями на протяжении стольких лет? 68 миллионов отдать погорельцам сейчас… Значит, человек чувствовал себя совершенно безнаказанным.

А. Норкин:

- Я тебя поддерживаю целиком и полностью. Еще раз говорю. Есть законная процедура, как ведется следствие по экономической статье. Объясни мне, почему нельзя использовать эту процедуру, а нужно сейчас обязательно этого подозреваемого посадить, тем самым спровоцировав всю эту хренотень, которая на нас льется с апреля месяца? Объясни, зачем это нужно?

Ю. Норкина:

- Михаил пишет по этому поводу, и я с ним совершенно согласна. «Он может повлиять на ход следствия. Придется посадить».

А. Норкин:

- Когда он будет влиять, тогда посадите.

Ю. Норкина:

- А кто об этом узнает?

А. Норкин:

- Слушайте, у вас следствие есть… Вот у нас тут про «Матильду» пишут. «Когда Учителю говорят, что он оскорбил чувства верующих, он предъявляет встречный иск, обвиняя этих верующих в антисемитизме». Для меня это какая-то история необъяснимая. Мы на пустом месте опять… Слушайте, у нас такое количество проблем и каких-то сложных вопросов, а мы на пустом месте создаем себе их дополнительным образом.

Ю. Норкина:

- Я думаю, что если бы мы в своем государстве относились бы честно к вопросам юриспруденции и у нас наказывали бы по закону, не было бы таких историй, которая случилась и в Ростове-на-Дону, когда черные риэлторы (застройщики) знают: сейчас они спалят, два дня пройдет – и ничего, сейчас мы эту землицу…

А. Норкин:

- И это меня уважаемые слушатели называют наивным человеком. Да это невозможно, это идеальное какое-то общество, это рай ты тут нам рисуешь.

Ю. Норкина:

- Стремиться нужно.

А. Норкин:

- Да, стремиться нужно. Так стремитесь тогда, не сажайте человека во время следствия по экономической статье.

Ю. Норкина:

- Не договоримся мы сегодня. Давай про «Матильду» поговорим. Нам пишут: «Матильду» - в массы».

А. Норкин:

- Да ради бога. Честно говоря, я жду не дождусь, когда эта «Матильда» выйдет, все посмотрят, кто-то скажет, что это хорошо, кто-то скажет, что это ужас, и все про нее забудут.

Ю. Норкина:

- На самом деле, на фоне этого скандала случилась другая история...

А. Норкин:

- Поругались два депутата от «Единой России» - Наталья Поклонская и Ирина Роднина. Обе - уважаемые женщины, которые достигли этого уважения и авторитета задолго до того, как оказались в стенах парламента. Одна – великая спортсменка, вторая – отважный борец с преступностью. А вот теперь поругались.

Ю. Норкина:

- В Сети прогремел новый скандал вокруг последнего русского императора Николая Второго. Депутат Госдумы Наталья Поклонская выложила на своей страничке в Твиттер видео, посвященное царской семье. В ролике звучит песня Стаса Михайлова «Покаяние». Поклонская написала: «Пора покаяться, понять, мы предавать уже не можем». Но тут с ней не согласилась ее коллега по Думе Ирина Роднина – мол, не нужно нам перед Романовыми каяться. «Вообще-то это он предал Российскую империю и народ», - ответила Роднина.

А. Норкин:

- После этого, соответственно, Наталья Поклонская ответила Ирине Александровне Родниной. В общем, покатилась эта история, пошел спор между самыми разными людьми. Я, честно говоря, хотел бы всех призвать остановиться. Люди, успокойтесь, выдохните, что мы всё копья ломаем из-за этого. Я понимаю, что это очень интересно – спорить о личности Николая Второго. Вот запустилась уже история после Натальи Поклонской и Ирины Родниной между Егором Холмогоровым и Анатолием Вассерманом. Давайте мы этот маленький кусочек послушаем.

«В эфире радио «Комсомольская правда» эксперты поспорили о фигуре императора Николая Второго. Вот что говорит публицист Анатолий Вассерман:

- Он стал управлять страной, когда она уже была в состоянии системного кризиса. Он не понимал причин этого кризиса, поэтому действовал наугад, меняя свои решения. На мой взгляд, Николай Александрович Романов по своим личным качествам был непригодным к занимаемым им должностям. И лучшее, что может сделать человек, почувствовавший, что задача ему не по плечу, это уйти в сторону и уступить место кому-нибудь другому.

А так считает публицист Егор Холмогоров:

- Когда царь подавлял революцию, его упрекали, и когда он не подавлял революцию, его тоже упрекали. Обвинять его в том, что он сдался без боя, просто бессмысленно. Потому что у него не было средств для этого боя. При этом он постарался обеспечить преемственность власти, отрекся в пользу своего брата. Но уже после того, как государь отрекся, после этого было переиграно, и установлена была та самая революционная диктатура сначала Временного правительства, а потом это все перелилось в большевиков, которая уничтожила страну и проиграла Первую мировую войну. Напомню, что на февраль 1917 года никакой речи о поражении России в Первой мировой войне не шло».

А. Норкин:

- Тут опять, на мой взгляд, произошла какая-то подмена. Потому что один спор пошел в другое русло. Что начали сначала обсуждать по поводу этого скандала с фильмом «Матильда»? Что оскорбление чувств верующих, потому что император причислен к лику святых и т.д. А теперь уже дошли до того, что стали обсуждать, был ли он предателем.

Ю. Норкина:

- А он причислен к лику святых?

А. Норкин:

- Да.

Ю. Норкина:

- Мы как-то обсуждали с тобой эту историю, и ты меня спрашиваешь: Николай Александрович был влюблен в Матильду в юности? Я тебе говорю: да. А адюльтере замечен, уже находясь в браке с Александрой Федоровной, не был. Но у меня вопрос в другом. Это зачем? Вот сейчас очень тяжелая история, у нас есть коммунисты, сталинисты, монархисты…

А. Норкин:

- Список разнообразен. И что?

Ю. Норкина:

- Все они есть. Зачем этот фильм ставить и приглашать на роль… Ты знаешь, что я была против обсуждения подобных вещей, потому что я «Матильду» не смотрела. Я поняла, почему люди так возбудились…

А. Норкин:

- Я еще раз говорю, не надо обсуждать эту творческую историю, это другая история. Я говорю о том, что из-за этого дурацкого обсуждения, этого скандала, который начался, у нас сейчас формы этого скандала становится все более и более изощренными и извращенными. Теперь мы уже обсуждаем, предатель или не предатель был Николай Второй.

Ю. Норкина:

- Вот еще маленькая реплика. «Кому интересен Николай Второй? А мы все обсуждаем». Ну, вам неинтересно – не слушайте.

А. Норкин:

- Говорить о том, был предателем Николай Второй или не был, конечно, мы имеем право, и вы имеете право спорить. Мне просто не нравится, что сам спор этот возник, и именно из-за того, что началась эта история вокруг фильма. Вот Юля задает вопрос: зачем? Я не знаю, зачем Алексей Учитель захотел экранизировать эту историю. Я не знаю, насколько эта история имеет отношение к истории (простите за каламбур). Потому что тот же самый Николай Карлович Сванидзе говорит, что это исторический факт – роман цесаревича с балериной. Обращаю внимание, роман цесаревича, то есть не императора.

Дальше. Я не согласен с тем, что Николай Второй был предателем. Это отдельный разговор. Я просто этой темой занимаюсь последний год очень плотно. Это очень большой и долгий разговор. Был ли он человеком, не готовым для роли главы государства? Возможно. Я сейчас даже не хочу об этом говорить, это неважно. Важно другое. И тут я опять возвращаюсь, как ни странно, к возможной посадке Кирилла Серебренникова. На стадии следствия, подчеркиваю. То, что произошло с царской семьей (не только с царем и не только с Александрой Федоровной, но и с детьми, в том числе несовершеннолетними), это что такое? Скажите, какой был смысл расстреливать царскую семью? Это произошло в 18-м году, когда большевики уже победили. Приказ о расстреле царской семьи был необходим большевикам как символ. Никакой необходимости в этом не было. Никакие силы уже тогда не могли вернуть царя на престол. Все, кончилось время монархии в России. И было совершено это дикое, ужасающее преступление. Зачем тогда сделали это большевики? Понятно, что сейчас ответа у нас не будет. Можно было их не расстреливать? Да можно. Можно было оставить их в ссылке? Можно. Можно было отправить их за границу? Можно. Но выбрали именно это.

И вот тут-то мы с вами опять возвращаемся к этой истории. Зачем делать то, что можно не делать в этот момент? Ну, хочется Алексею Учителю снять такой фильм. Ну ладно, снял. Можно было как-то поспокойнее ко всему этому относиться – что сделано, то сделано. Начался скандал. Но в истории с Серебренниковым вы сейчас раздуваете этот скандал еще больше, вы даете право каким-нибудь организациям начинать опять поднимать эту волну и кричать и про железный занавес, и про кровавый режим, и про 37-й год, и т.д.

Ю. Норкина:

- Даже если мы не будем об этом кричать, факт остается фактом.

А. Норкин:

- Какой?

Ю. Норкина:

- Кирилл арестован. Люди, зная эту информацию, все равно поднимают волну.

А. Норкин:

- Я еще раз говорю, царя тоже арестовали.

Ю. Норкина:

- Я понимаю, что ты имеешь в виду. Я не понимаю только одного. Почему, когда идет следствие по другим личностям, в том числе и творческим, не идут с флагами?

А. Норкин:

- Я и говорю поэтому сейчас: не сажайте его. И так хватает непонятной пены какой-то вокруг. Не давайте лишний повод, разберитесь, докажите, виноват – отвечай, совершил преступление – сиди. Но тогда будьте последовательны. Что мы сейчас эту Евгению Васильеву не вспоминаем? Столько шума было, украла, типа, все деньги, а потом как-то… Да еще успела песню про розовые тапки спеть, пока сидела какое-то время под домашним арестом.

У нас на связи Кирилл из Подольска.

- Конечно, династия Романовых была обречена. Надо факты приводить. Макс Варбург поздравлял Милюкова со свержением ненавистного режима, а Троцкий еще сказал, что казнь была необходима для устрашения, для того чтобы выкинуть из русской души царя – без бога в душе, без царя в голове. Поэтому именно Троцкий призывал по приказу западных банкиров, американских банкиров. Так что они были обречены, наши цари, к сожалению. Потому что мы не уберегли их. Помните, есть стихотворение такое у Федора Ивановича Тютчева:

О, эти толки роковые,

Преступный лепет и шальной

Всех выродков земли родной,

Да не услышит их Россия, -

И отповедью — да не грянет

Тот страшный клич, что в старину:

«Везде измена — царь в плену!» -

И Русь спасать его не встанет.

Вспомните, господа.

Ю. Норкина:

- Кирилл, вы очень хорошую внесли струю. Потому что этот исторический экскурс, к сожалению, абсолютно никому неизвестен. В советские времена нас учили иначе, сейчас на этом вопросе особо не заостряются. А если вы посмотрите программу, которую Андрей ведет, вы поймете, что там очень много было всяких фактов, о которых сейчас Кирилл как раз и говорил – и заговоры, и т.д. Вот в этом отношении я Поклонскую поддерживаю. Покаяться надо, и не только за это, за многое надо покаяться.

А. Норкин:

- У нас на связи Владимир из Москвы.

- В середине лета 18-го года Яков Блюмкин убивает посла Германии Мирбаха. Собирается съезд, чтобы порвать так называемый Брестский мир. Через две недели якобы казнят царя. Ленину это было выгодно, чтобы лишний раз Вильгельма спровоцировать на бойню и на разрыв этого договора? Немного логика не вяжется. И потом, извините, в 90-м году Ельцин пришел к власти в РСФСР, достали останки. Уже 27 лет не могут с ними разобраться. Опять вскрыли могилы. Что это такое, какой там блуждающий ген? Опять непонятно.

И последнее. Николай Второй женился на Александре Федоровне, она была больна гемофилией. Передается мужчинам по женской линии. У нее умер брат. Зачем ты женился на больной женщине?

А. Норкин:

- Если бы да кабы… Проблема заключается в том, что когда мы с вами спорим с пеной у рта о том, что было когда-то, это очень часто, к сожалению, делается в попытках добиться каких-то преференций сегодня. Кто-то выбивает таким образом на творчество... Я не знаю, правда это или нет. Кирилл Серебренников должен был сейчас снимать фильм про Виктора Цоя. Я где-то прочитал, что это должна была быть версия, которая рассказывала бы о втором участнике катастрофы, в которой Виктор Цой погиб. Там тоже какой-то такой творческий подход. Для чего надо, я не знаю. Может быть, люди не умеют творить без какого-то допинга дополнительного, поэтому они и идут на этот скандал и т.д.

Ю. Норкина:

- И на бюджетные деньги.

А. Норкин:

- Ну и на бюджетные деньги. В общем, продолжим за всем этим следить. Я чувствую, что эти темы нас надолго не оставят.